Люди смотрят с неба [Новость добавлена - 26.06.2008]

Воскресник в Первом Московском хосписе

Вера Васильевна Миллионщикова никогда ни у кого ничего не просит, не заводит нужных знакомств, ни перед кем не суетится и не заискивает. Но едва ли не каждый хочет ей помочь. И — помогают. Очень многие. И даже одновременно такие «взаимно перпендикулярные люди», как, например, Юрий Лужков и Анатолий Чубайс. Просто живое воплощение знаменитого булгаковского: «Ничего и никогда не просите, сами придут…» — вот кто такая В.В. Может, поэтому у нее получается, то, что она делает, а именно: хоспис. (Для тех, кто не знает: В.В. — главврач Первого Московского хосписа.) Я с ней двадцать лет знакома, не раз писала о хосписе, и когда полтора года назад мне предложили стать членом Попечительского совета хосписа, сказала: «Почту за честь». Оказывается, все так — или примерно так — отреагировали: и Наталья Гутман, и Элисо Вирсаладзе, и Людмила Улицкая, и Владимир Войнович, и Ингеборга Дапкунайте, и Андрис Лиепа, и Татьяна Друбич, и Марина Александрова, и Лиза Глинка, и Татьяна Арно, и Авдотья Смирнова. Все они — члены Попечительского совета фонда помощи хосписам «Вера». Кстати, долгие годы Первый Московский хоспис поддерживали Дмитрий Лихачев и Мстислав Ростропович. Вот 1 июня с.г. мы собрались во дворе Первого Московского хосписа по улице Доватора, 10. Ничего особенного: просто сажали цветы, стригли газоны, развешивали кормушки для птиц. Придумала — Таня Арно. Она считает, что с хосписом должно быть связано что-то светлое, а не траурное. «Потому что хоспис — это не Дом смерти, а Дом надежды, — говорит дочь В.В., президент фонда Нюта Федермессер. — Здесь живые люди, а не умирающие. Они должны жить. И жить здорово. Достойная жизнь до конца — вот философия хосписа». У нас с актрисой Мариной Александровой, кинорежиссером Мариной Цурцумией и юной внучкой В.В. Лизой — своя клумба. Марина Александрова признается, что сажает цветы впервые: «На даче обычно мама этим занимается, а я в стороне. А здесь какое-то внутреннее ощущение, что это пусть малость, но для, ради вот этих людей — лично, конкретно. Для хосписа вообще-то трудно что-то делать. Люди боятся смерти и умирающих. Шарахаются. Вот я пыталась у богатых своих знакомых попросить денег для хосписа — не получилось. Не хочу называть фамилии, но они так прятали глаза: «Да я и тому помогаю, и этому…» Не знаю, спасет ли красота мир, но поддержать может. Ингеборге Дапкунайте понравились люди в хосписе. На каком-то необъяснимом уровне. Особенно — В.В.: «Я верю, что надо делать добро. Я верю, что должна делать жизнь лучше. Я стараюсь. Своей работой. Своим отношением к жизни. Но у меня не всегда получается. А в хосписе — буквально! — получается. И я счастлива. Хотя бы минимально, но счастлива, понимаете? А даже быть минимально счастливой — это уже много. Все остальные мотивы не имеют значения. Вот просто есть хоспис — и все. Потому что это очень хорошая, очень нужная и очень у нас дефицитная (пока) идея: создавать хосписы. А если он, хоспис, уже создан — здорово! Хосписов в России катастрофически не хватает. И надо, чтобы примеру Веры Васильевны следовали. А что касается нашего воскресника, так я сажала цветы и раньше, и очень часто. У моей бабушки был цветник напротив дома. Я ей всегда помогала. Но вот сказали бы мне сегодня: помой туалет в хосписе, я бы помыла. Сказали бы: помой окно — помыла бы. Есть практическое задание. Надо его выполнить. С наилучшими результатами. И я выполняю. Но главное не это. Вот моей бабушке 103 года. Я ее очень люблю. И все время беспокоюсь, как лучше организовать ее жизнь. Почему все как-то не так? Люди рождаются маленькими, потом растут, стареют, умирают. А вот если бы наоборот? Было бы легче, если бы мы рождались большими и старенькими, а потом становились бы моложе, меньше…» (Смеется.) Марина Цурцумия впервые узнала о Первом Московском хосписе одиннадцать лет назад. Пришла к Вере Миллионщиковой и предложила сделать бесплатную рекламу. Она занималась тогда рекламой, у нее были связи. Марина сделала офигительную рекламу. Я помню, ее все время показывали в телевизоре (тогда еще не заасфальтированном). Реклама была такая: очень хорошие лица. Людей из хосписа. И всё! Но из-за этой рекламы какой поток добровольцев был в хоспис. Потом Марина сделала фильм о хосписе, а прошлой осенью в галерее Art-play устроила выставку фотографий немецкого фотографа Педро Ситолера «Люди смотрят с неба», пожертвования от этой выставки опять же пошли в хоспис. Марина по себе знает, что такое неизлечимо болеть. И как неизлечимую болезнь можно излечить. Не только лекарствами. Но и если «сцепятся усилия многих». Марина в 1978 году была первым ребенком, которого в СССР вылечили от лейкемии. Потому что спасали ее всем миром. Люди смотрят в небо. Смотрят с неба. И — друг на друга. Вот, к примеру, Олег Вавилов рассказывает мне о своем новом «хосписном» книжном проекте. Несколько лет назад южноафриканская писательница, лауреат Нобелевской премии Надин Гордимер собрала со всего мира рассказы двадцати двух авторов (среди них — Маркес, Вуди Ален, Рушди), издала сборник, а вырученные деньги пошли на помощь больным СПИДом в Африке. Сборник вышел в тридцати семи странах, от гонораров авторы отказались, так что помощь была существенной. В 2006 году Олег Вавилов издал эти рассказы у нас в России. Сборник называется «Совсем другие истории». Предисловия к нему написали сама Надин Гордимер и Мстислав Ростропович. Олег хотел отдать гонорар Первому Московскому хоспису, но Вера Миллионщикова сказала, что в помощи нуждается маленький хоспис в Тульской области, пусть деньги пойдут ему. И вот 200 тысяч рублей пошли в этот хоспис. Не ахти какие деньги, но на них в хосписе сделали ремонт, купили кухонный гарнитур, холодильники, плиты, сделали вентиляции. Сегодня у Олега Вавилова есть идея издать такой сборник с российскими авторами. Согласие уже дали, по его словам, Борис Акунин, Людмила Улицкая, Людмила Петрушевская, Дина Рубина, Татьяна Толстая и другие. Я смотрела в интернете, как молодежь обсуждает «хосписную тему». (Кстати, до сих пор встречаю людей, которые не знают, что такое хоспис. Объясняю: это дом для неизлечимых онкологических больных, дом, где они проводят свои последние дни.) Так вот, среди молодежных высказываний о хосписе запомнила одно: «Жизнь — это то, что происходит с нами, пока мы строим планы на будущее». Не знаю, сам человек придумал или прочитал где-то, но, по-моему, очень хорошо. P.S. Ежегодно в Москве умирают от рака 23 000 человек. Из них три тысячи — в Первом Московском хосписе. Но за пятнадцать лет существования этого хосписа я знаю как минимум три случая, когда сюда привозили людей умирать, а они выздоровели. О мальчике Цолаке наша газета писала в прошлом году. Юная девушка Таня Маркова не просто победила болезнь, но и счастливо вышла замуж и уехала в Америку. А кандидат филологических наук Елена Михайловна Нехочина, благодаря хосписному уходу сначала на дому а потом в Первом Московском выкарабкалась из своего ужасного состояния (она была парализована), через два с половиной года Вера Миллионщикова и ее сотрудники поставили Лену на ноги, она заново научилась ходить и стала так помогать хоспису, что вскоре оказалась просто незаменимой. Именно Лена убедила Юрия Лужкова строить хосписы в каждом административном округе Москвы. К Лениной истории я еще вернусь. Недавно она умерла. Но хоспис продлил ей жизнь на целых восемь лет.

P.P.S. Для тех, кто хочет помочь Первому Московскому хоспису, а также всем другим хосписам у нас в стране: e-mail:www.hospicefund.ru

Зоя Ерошок
обозреватель «Новой»

09.06.2008

Оригинал статьи на сайте http://www.novayagazeta.ru/data/2008/41/17.html