Хосписы в России. Быть или не быть? [Новость добавлена - 18.03.2010]

Интервью ШАМИЛЯ ГУМЕРОВИЧА САЛИМОВА, главного врача Волгоградского областного хосписа, корреспонденту «Медицинского вестника» (№ 23(492)от 21.08.2009г.)

31.08.2009

Хоспис, в отличие от больницы, медучреждение еще не привычное для нашей страны. Как известно, там не лечат пациента, а максимально облегчают его страдания до наступления смерти. Волгоградский областной хоспис работает уже 4-й год, он единственный в стра­не имеет четыре отделения: детское, онкологическое, неврологическое и терапевтическое.

Не оставить наедине со своими проблемами

В последнее время со стороны государства здравоохранению стало уделяться больше внимания, одна­ко в тени остался вопрос развития хосписов. А между тем цифры гово­рят, что после смерти больного резко возрастает заболеваемость и смерт­ность его близких: до 40% и выше.

По мнению врачей, работаю­щих с тяжелыми больными, там, где велика смертность, хосписы должны существовать наравне с больницами. Но пока государство не обратит внимания на эту проблему, говорить о реальном развитии хосписной службы сложно. Другие медики, напротив, считают открытие хоспи­сов напрасной тратой средств, аргу­ментируя это тем, что Россия всегда обходилась без подобных ЛПУ. Зачем же сейчас следовать европейским стандартам и открывать медучрежде­ния для людей, которым уже невоз­можно помочь? Другое дело, когда средства вкладываются в лечение трудоспособного гражданина...

Между тем ситуация в здравоох­ранении за последние 20 лет резко изменилась. Показатели смертно­сти значительно превысили данные по рождаемости, а значит, и количе­ство больных тяжелыми и влекущи­ми летальные исходы заболеваниями возросло. Как правило, подавляющее большинство пациентов хосписа — онкобольные с IV степенью заболевания, которые больше нуждаются в квалифицированной сестринской помощи, нежели врачебной.

На потенциально хосписных больных приходится до 60—70% вызовов ско­рой медицинской помощи.

Волгоградский областной хоспис располагает 100 койко-местами, из них для онкологических боль­ных выделено 20 (согласно мировым стандартам, один хоспис рассчитан на обслуживание 300—400 тыс. человек населения).

— Когда терапия оказывается бес­полезной, врач уже не в силах что-либо сделать, пациент в критическом состоянии, без надежды на улуч­шение выписывается домой. Здесь и начинаются проблемы: онкологи­ческие болезни нередко сопровожда­ются психическими расстройствами, лежачий больной остается наедине со своими проблемами, а родствен­ники, как правило, не готовы к уходу за ним. Здесь и приходит на помощь хоспис, — говорит главный врач Волгоградского областного хосписа Шамиль Салимов.

«Плюсы» перевешивают любые «минусы»

С появлением хосписов стала бы очевидной и экономия бюджета и средств ОМС.

— Во-первых, больным хоспи­са, по возможности, для облегчения болей назначают слабые обезболивающие препараты, более дешевые по сравнению с наркотическими средствами, которые применяют на дому. Во-вторых, родственники больного, которые с того момента, как он слег, становятся одновременно сиделкой, медсестрой, психологом и т.д., каждый раз для проведения обезболивания вынуждены идти в аптеку за наркотическими лекар­ственными средствами. Причем сразу после введения препарата они обяза­ны вернуть в аптеку использованные ампулы. Выполнять это ежедневно непросто, при том, что дома у людей находится тяжелый больной, кото­рый нуждается в круглосуточном уходе. Стоит ли говорить, как нужно подобное учреждение онкобольным, если в Волгоградском хосписе лишь 20 коек отведено для них, и те почти всегда заняты, — комментирует Шамиль Гумерович. — Экономия средств при открытии хосписов была бы ощутима повсеместно: и в участ­ковой службе, и в стационарах, и в скорой медицинской помощи...

В «скорой» на потенциально хосписных больных приходится 60—70% вызовов. Но в подавляющем большинстве случаев от скоропомощных врачей не требуется никакой помощи, кроме введения обезболи­вающего лекарства, которое может выполнить и медсестра хосписа.

По словам заместителя главного врача МУЗ КБСМП № 15 Елены Яшиной, открытие хосписов снизи­ло бы нагрузку на больницы скорой медицинской помощи:

- Примерно половина больных реанимации «лежат не по адресу», в тяже­лом состоянии выписка таких больных невозможна. Больница вынуждена ухаживать за такими пациентами, так как хоспис не может принять всех желающих, а социальная служба такими больными не занимается. Отсюда и перерасход, и дефи­цит бюджета ЛПУ. Средства, предназначенные для лечения больных, тратятся на потенциальных пациентов хосписа, а поступать по-другому и выписать их «в никуда» мы не можем. Безусловно, развитие хосписной службы решило бы многие проблемы ЛПУ.

Об экономической и социаль­ной оправданности развития служ­бы говорят и медики, работающие в стационарах. По словам медицин­ской сестры отделения реанимации МУЗ КБСМП № 25 г. Волгограда Анастасии Александровой, катего­рию больных, пребывающих в реа­нимации, можно разделить на две группы. Те, которые действительно находятся в критическом состоянии или проходят послеоперационный период, и тяжелые больные, обре­ченные на умирание. Их отказались держать в стационаре и за ними не в силах ухаживать родственники, кото­рые, не будучи медиками, не могут выполнять сложные манипуляции, например, вывод кишечника или выпущение жидкости из брюшной полости.

Не было бы счастья...

По словам заведующей детским отделением Волгоградского хосписа Людмилы Салимовой, в ее практи­ке имел место и такой жизненный пример:

— Когда в неполной семье смер­тельно болен ребенок, то единственный родитель вынужден уйти с рабо­ты и жить на небольшую пенсию по инвалидности больного. И в этом случае помогает хоспис. В хосписе лежали два ребенка из разных семей, у каждого было по одному родителю — у одного мама, у другого папа. Но так получилась, что эти два чело­века, объединенные одним горем, познакомились, поженились и роди­ли здорового ребенка. То есть хоспис позволил продлить жизнь больных детей, облегчил участь родите­лей, дал возможность появиться еще одной семье. Пока женщина годами ухаживает за умирающим ребенком, угасает ее репродуктивная функция, — сожалеет Людмила Васильевна.

Неоплачиваемый труд

Персонал хосписа ничем не отли­чается от медработников рядового ЛПУ, за исключением одного — большой моральной отдачи. Хоспис имеет небольшой штат (онколог, клинический психолог, педиатр, терапевт и средний медперсонал), но, по словам Шамиля Салимова, здесь нет случайных людей.

— Более 60% наших больных имеют психические нарушения, интоксикацию, агонию, расстро­енное сознание. Около 90% невро­логических, обездвиженных боль­ных нуждаются в специфическом уходе,— рассказывает главврач. — Есть пациенты с выводами кишки наружу, недержанием мочи и т. д.

Лишь в первый год работы хосписа была текучка кадров. Далеко не все сотрудники могли работать с без­надежными людьми. Помимо ока­зания медпомощи их нужно кор­мить, купать, прогуливать. Самым трудным контингентом оказываются дети и онкобольные. Дети нуждаются в особом уходе, а у онкобольных, когда метастазы начинают разру­шать мозг, бывают попытки суицида, приступы агрессии и психические расстройства. Поэтому, несомненно, персонал хосписа должен получать надбавки за выполнение работы, от которой отказаться он не может, но этот труд не прописывается ни в одном трудовом договоре.

При этом в российских хоспи­сах, в отличие от европейских, нет добровольцев-помощников, тогда как в Европе на 20 больных прихо­дится около 100 волонтеров.

Экономически выгодная гуманность

Однако эксперты, участвующие в организации хосписной службы в России, высказывают предложе­ние создать вместо отдельных хосписов на базе поликлиник кабинеты противоболевой терапии, где больным купировали бы физическую боль на 8—12 часов. Однако у этой идеи больше противников, чем сторонни­ков. По мнению главного врача Вол­гоградского хосписа, осуществление этой помощи не обойдется одним посещением кабинета купирования боли. Как и кем будет осуществляться доставка больного в кабинет поликли­ники? А если это лежачий больной с катетером или выведенной прямой кишкой? Более приемлемой в этом вопросе оказывается выездная служ­ба хосписных бригад, когда бригада врачей посещает постоянных боль­ных своего округа, курирует, помо­гает в уходе за ними родственникам. Существует в мире и достаточное количество пролонгированных пре­паратов типа МСТ, которые купируют боль на 8—12 часов. Осуществление этого принципа на деле позволило бы разгрузить службу СМП. А если родственники соглашаются на уход за больным с условием патронажа выездной службы, то получается эко­номия еще и за счет освобождения койко-мест в реанимации.

Анастасия ТЮХ

Оригинал статьи на сайте http://www.hospicefund.ru/?/nid=14/item=158